В I924 году организовался Сибкрай (не разделенный) с центром в г. Новосибирске и в начале 1925 года меня перевели работать в Сибкрайрозыск, начальником которого был назначен наш тов. Китаев. Работал в секретном отделе, работа канцелярская, что мне нравилось, с другой стороны я был беспартийный, что меня смущало. В начале 1926 года произошло очень серьезное событие, снимали мы частную квартиру, у хозяйки дома был обширный двор и она сдала угол двора кому-то, который стал строить небольшое торговое помещение, потолок уже был засыпан землей и туда лазили ребятишки, в том числе и наш Леличка по приставленной деревянной лестнице.
Однажды после работы только пришел домой и вдруг слышу страшный крик во дворе, выбегаю, а наш милый сыночек лежит на земле и крутится как вьюн, а вместе с ним крутится и перекладина от лестницы гвоздь от которой 60-70 мм впился ему в бок. Не растерявшись вырвал гвоздь и схватив его на руки выбежал на улицу и на первой повозке в больницу, ночью он вел себя сравнительно хорошо. Утром главврач осмотрел его и говорит опухоли нет, оставим пока так может рассосется, операцию никогда не поздно сделать, ему было уже лет 5 и мы выписались. Через полгода примерно меня перевели в Ачинский УРО начальником активо-секретной части, но начальника не было, и я почти все время был и.о. начальника. Отвели нам одноэтажный особняк. Двор был большой, купили молодую корову и Леличке я купил голубей, и он ими занимался. Город Ачинск был в то время маленьким окружным городом, но преступлений там было предостаточно. Расскажу несколько более запомнившихся и заслуживающих внимания.
Никогда не был подхалимом и был беспартийным, что создавало мне в работе много трудностей, но сломить мой характер ничто не могло. Был например такой случай, захожу в драмтеатр во время перерыва, публика ходит в фойе по кругу, я остановился в сторонке и вижу ходят секретарь окружного комитета партии и редактор газеты, а за ними в притык ходит паренек, начинаю наблюдать и вижу этот паренек нырнул в карман секретаря Окружкома и сразу к выходу, берет на вешалке свое пальто и я сразу обыскиваю его и отобрал бумажник, в котором партийный билет, паспорт и немного денег. Веду его в отделение, он идет чуть не плачет, рвет на себе волосы и говорит надо же, я в Москве, Ленинграде, Киеве, Одессе и других крупных городах работал и не попадался, а тут в дрянном городишке влопался.
На утро звоню секретарю Окружкома партии и говорю у вас ничего не потерялось он говорит нет, я говорю посмотрите свой партбилет, он хватился и так грубо, а где вы его взяли, я говорю карманные кражи не моя специальность, спрашивает: он у вас, черт возьми, я говорю да. Тогда принесите мне его, я говорю УРО вещественные доказательства по домам не разносит. Через 10 минут он прибежал, злой как сто чертей, я оформил, что было нужно, вернул ему похищенное и понял, что это будет враг номер 1. Кроме того, мы отобрали у бандитов полукровную кобылицу, ей еще трех лет не было, вороная красавица, а напротив было помещение Окрисполкома и председатель видел когда иногда чтобы размять кобылицу я выезжаю на ней верхом, или в упряжке, он звонит, чтоб я передал ему, я говорю не могу это вещественное доказательство и только по решению суда, это во-первых, а во-вторых у вас кучерами работают заключенные, меняются как перчатки, они испортят такую красавицу, это стал мой враг номер 2.
Однажды я получил данные, что в один дом приехала большая компания людей хорошо одетых и много у них хороших корзин с вещами. У меня работал агентом "Бинка-Рыжий" одеваю его нищим и говорю, "чтобы не увидел - никаких мер не принимай, понял?" Сам взял Леличку и поехал в баню, только намылил себе голову, Леличку вымыл вперед, вдруг кто-то меня трясет и говорит: я уже все сделал, ждем только Вас. Подожди я промою глаза, смыл мыло и спрашиваю я тебя предупреждал, а в награду за нарушение распоряжения получал и дал еще по морде. Сам быстренько оделся, одел Леличку, кучер нас дожидал и поехали к месту происшествия.
Дом был оцеплен конной милицией, в доме посадил Леличку в кухне на лавку и откуда-то взялся ему ровесник мальчик, они стали играть. Зашел в зал, сидят под наблюдением трое мужчин и четыре женщины. Одеты все с иголочки мужчины и женщины в бостоновые новые костюмы, новая обувь, у женщин пуховые платки. У стены в два ряда штук 12-14 чемоданов хороших плетеных. Я говорю давайте знакомиться, предъявите документы. Спрашиваю у кого ключи от корзин? Все молчат. Пригласили понятых, одного сотрудника посадил писать протокол, тут же находился начальник конного резерва, бывший руководитель партийного движения в этом регионе Петеляев. Ну, дадите ключи или будем ломать замки, вырвался один из этой шайки "только через мой труп подойдете к чемоданам". Я говорю Петеляеву: во дворе стоит телега, на ней веревка занеси, а сам вспомнил про Леличку моего на кухне и говорю одному сотруднику, увези сына домой и спрашиваю у хозяйки чей это мальчик, она отвечает "ихний", спрашиваю: чей ребенок, все молчат, тогда меня осенила мысль, на кухне много пельменей, значить четвертый мужчина ушел за водкой, а возвратившись увидел милицию и скрылся. Спрашиваю у этого мальчика, где твой папа: ушел, говорит. Значит, думаю этот "рыжий" сделал свое дело, упустили одного члена шайки, оказался главарь. Пришел Петеляев с веревкой и пришлось всех троих мужчин связать. Тогда одна из четырех женщин вынимает связку ключей, открываем первый чемодан - костюмы женские бостоновые, туфли, пуховые платки, хорошие материалы и во всех чемоданах так, только в некоторых мужские костюмы, ботинки и остальное самое лучшее. Опись вещей заняла всю ночь. Утром я прибег к своему методу допроса, пятерых рассадил по комнатам и велел вести допрос писать, чтобы они не говорили, а двух закрыли в арестном помещении: одну в женской камере, другого в мужской. Сам ходил по комнатам и задавал каверзные вопросы. Одна отвечала, что ее муж такой-то, жили там-то, продали корову и на эти деньги накупили вещей, иду к ее "мужу". Спрашиваю: жена есть, отвечает - нет, где проживал постоянно, называет совсем другое место. Дом, скотина были у тебя, никогда в жизни и так запутали они свои показания, что это одно являлось уликой, потом сменил двух находившихся в арестном помещении и они наплели лаптей. Тогда уже посадил их всех в арестное помещение, только мужчин отдельно. Дал три часа сотрудникам на отдых и сам сходил домой, а мальчика, пока не закончу допрос, привезли ко мне домой и они подружились, играют. Через три часа позвали двух понятых и начал очную ставку. Они так растерялись, что не знали, что отвечать и плели всякую чепуху. К вечеру закончили допрос и надо отправлять их в тюрьму, одеты они были во все ворованное, нашли у себя в гардеробе кое-что и для женщин, предложил всем снять ворованное и одеваться, на выбор из предложенного пригласили двух женщин и женщин увели в другую комнату и они довольно спокойно переоделись, а мужчины отказались на отрез, что я конечно предвидел, разделили их при культурной помощи сотрудников, тогда. они разорвали на себя белье и бросили, на улице была холодная осенняя погода с ветром. На всякий случай позвонил прокурору, он ответил составь акт и отправляй, пусть проветрятся. Надо сказать, что прокурор был почти единственный человек, который относился ко мне хорошо. Конвой был вызван, акт составлен и передаю их конвою для отправки в тюрьму. Минут через десять возвратился конвой по их просьбе, вернее пожалели "героев". Я говорю, пожалуйста, выбирайте, кому что нравится. Сам сообщил по нескольким городам, если были ограбления магазинов, чтоб присылали представителей опознать похищенное, через пару дней в гостинице мест не было, от нахлынувших представителей. Передо мной стала дилемма, как разделить между ними отобранное, когда спрос на много опередил "производство". Приехал из Сибкрайрозыска зам. начальника Барышев, который вместо благодарности обвинил, что я главаря банды упустил. Кое-как разделили награбленное между представителей, мальчонку определил в приют, всю банду забрали в Сибкрайрозыск.
Представители рассказали, как проникала банда в магазины: двое прятались в субботний день во дворе магазина, а иногда и в самом магазине, в воскресенье магазин не работал, вечером забирались на вышку магазина, отгребали землю, просверливали небольшую дырку и опускали туда зонт и тогда уже проделывали большое отверстие, чтобы не было большого шума - земля падала в зонт. За ночь самые лучшие товары они связывали в тюки - упаковывали, поднимали наверх, а потом спускали на землю - укрывали. Магазины тогда охраняла ведомственная милиция снаружи. Примерно в обед в воскресенье около этого дежурившего милиционера падала женщина, теряла сознание, собирался, конечно, народ и в том числе участницы шайки, появлялся недалеко извозчик и наседали на милиционера, чтобы он увез ее в больницу, конечно милиционеры в то время были не на должной высоте, бросал свой пост и увозил больную, которая выдав необходимое время, приходила в себя и отказывалась дальше ехать, благодарила милиционера, платила извозчику и уходила. За это время подъезжала грузовая лошадь, ворота открывались, они нагружали награбленное и скрывались в неизвестном направлении.
Другое дело было, когда секретная агентура доложила, что в конце города на самой окраине живет ломовой извозчик, к которому приехали какие-то мужчины и сколько дней они никуда не ходят и не ездят. Только сам хозяин иногда ненадолго уезжает, а на работу не ездит. Подослал своего человека, чтобы он нанял хозяина съездить ему за сеном в деревню. Хозяин, конечно, отказался, сказав видишь у меня гости приехали. Через недельку заходи, если гости уедут - съездим. Гостей оказалось шестеро, полный стол водки, по виду вызывают подозрение даже в уборную не ходят без оружия. Заподозрив, что водку им привозит хозяин, установил за ним наблюдение и вдали от его дома, найти причину для ареста и привезти его ко мне. Оказался кряжистый здоровый мужчина, живет совершенно один, домик состоит из одной большой комнаты с русской печью, стол, скамейка и три табурета и столик с кухонной утварью. Большие тесовые сени. Сам он спит на печке, а бандиты в углу на своих полушубках и прикрываются тулупом хозяина. Есть у них на всех один чемодан, который они оберегают, а что в чемодане он не знает, один из них бывший тоже ломовой извозчик и они знакомы. Тогда я спрашиваю: куда ты поехал и зачем, он отвечает купить им водки, мяса и хлеба. Я ему говорю, что они бандиты и в Абакане ограбили сберкассу, забрали много денег, убили двух сотрудниц и одного клиента. В чемодане у них, по-видимому, деньги. Твой дом окружен и находится под наблюдением, мы их живыми или мертвыми все равно возьмем и их ждет расстрел, а ты как укрыватель войдешь в их шайку седьмым и ответственности тебе не избежать. Хочешь избежать ответственности - помоги нам, чтобы дело обошлось без кровопролития. Все сделаю тов. начальник только уберите их от меня, не надо мне их денег. я сам боюсь их. Как только напьются до соплей, так надо идти им кого-нибyдь убить. Сколько у них оружия, отвечает очень много вплоть до гранат, а откуда приехали не говорят. Даю ему наказ и предупреждаю, если хоть каплю предашь первую пулю получишь ты, не в коем случае тов. начальник, умел бы я стрелять, да не был трусом я бы сам их перестрелял. Тогда слушай мою команду: купи им водки, как можно больше, а мяса поменьше, скажи забрал последнее.
Постарайся, чтобы они легли спать не раньше часу ночи, лампа пусть горит приспущенная, сам старайся не пить, сошлись на какую-нибудь боль. Залазь на свою печку и незаметно следи, спят ли они.
В два часа ночи мы будем у тебя во дворе, ты выйдешь будто по надобности и расскажешь обстановку и мы договоримся. Ровно в 2 часа ночи хозяин вышел, немного переждав, я его подозвал к конюшне и он говорит: "Выпили он дюже много. Легли спать в половине второго, но уже все спят". Я ему говорю: "Иди домой, сени на крючок не закрывай, свет в лампе немного прибавь и сам лезь на печку."
Конный резерв милиции дом окружили с 4-х сторон, т.к. рядом построек не было, четырем сотрудникам велел встать впритык к дому между окнами. Я сам должен стать посредине, с левой стороны должен стать начальник конного резерва (бывший партизанский руководитель Петеляев) сам напросившейся на эту операцию. С правой стороны должен был стать мой агент Рогачев, парень в два раза выше, а у дверей я поставил одного степенного милиционера, молодого паренька с обрезом, фамилию его не помню. Было половина третьего ночи, одного сотрудника послал предупредить, что операция начинается. Мы втроем потихоньку входим в сени, открываем дверь в квартиру, все так как рассказал хозяин, налево спят бандиты. Быстро соображаю, что делать и шепчу Рогачеву, чтоб он подошел к изголовью и ждал моей команды, после чего сразу сделал выстрел вверх и шепчу Петеляеву, подойдешь к ногам и после моей команды стаскивай с них тулуп и другую одежонку и тоже делай выстрел вверх, после чего я командование принимаю на себя. Что-то не слышу ответа и никаких действий ни от того, ни от другого, оглядываюсь - их обоих возле меня нет. Вместе с негодованием на них, меня взяла оторопь, мысли в голове работают как на счетной машине, такого предательства никак не ждал, я их мог и сам пристрелить и предать военному трибуналу. Но сейчас надо было думать о другом, в такой ситуации малейшая заминка и операция проиграна. И вдруг моя звезда, моя судьба опять меня выручила, как из земли вырос и стал рядом со мной этот молоденький милиционер с автоматом, я готов был броситься целовать его. Шепчу ему на ухо: автомат держи все время наготове, потихонечку подойди к их изголовью, а когда я сдерну с них одежку, дай очередь мимо них. Дальше я буду им приказывать, ты прислушивайся к моим приказам, кто будет нарушать - стреляй, не бойся. Гляди, чтоб они не запускали руки под изголовье. Сдернув с них одежонку, а милиционер, дав очередь из автомата, сразу отрезвило их. Командую бандитам не шевелиться, стрелять будем без предупреждения, вы окружены, сопротивление бесполезно, только усугубит вашу вину.
Теперь слушай мои команды и выполняйте беспрекословно, каждая задержка вызовет смерть. Командую садитесь все руки вверх, молодцы, летом отправлю вас в детский сад. Делая вид, что я не знаю, спрашиваю, кто из вас хозяин дома, один так грубо отвечает он на печке: ну-ка слезай помощник говорю ему. Он спрыгнул, приказываю принеси веревку потолще, он убежал за веревкой, у него эти дезертиры узнали, что почти все сделано - зашли, вид у них был, как у побитых собак, но они были очень нужны в данный момент, так по одному я приказывал бандитам подниматься, его обыскивали и связывали по двое, всех перевязали, поставили лицом к стенке. Оружие вплоть до гранат было у них под головами. Послал за двумя понятыми и открыли чемодан. К счастью деньги были в больших купюрах и госбанковской упаковке и то мы только к 8 ч. утра еле управились. Сумма была большая, но точно не помню, отправив арестованных в тюрьму, написал начальнику тюрьмы держать в одиночках и усилить контроль. Следствие показало, что они совершили не одно преступление, но последнее было ограбление сберкассы, кажется в городе Абакан. Эти двое моих сотрудников-дезертиров, валялись в ногах, просили простить. Я и не думал привлекать их, пусть думаю останется на их совести, хотя этому бабнику Рогачеву я пару съездил по физиономии.
Другой, Петеляев, все спрашивал меня, объясни, пожалуйста, как это могло случится, я сам много раз смотрел смерти в глаза, таких каким оказался я - собственноручно расстреливал.
Парень, который в трудную минуту пришел мне на помощь из конного резерва, конечно рассказал все как было дело. Авторитет мой среди работников милиции и прокуратуры очень возрос, но не среди руководства партии и соввласти. Этот Петеляев все время говорил, знаешь, я сам не трус, видел много храбрых, но такого как ты не видел. Вскоре был праздник милиции, меня даже в президиум не выбрали, вернее там не выбирали, а заранее составленный список утвердили. Это так возмутило Петеляева, которому было уже больше 40 лет, член партии, он подошел ко мне и говорит: я сейчас выступлю и все расскажу, меня мучает совесть и возмущает такое отношение к тебе. Запретить я тебе не могу, только этих чиновников ты не удивишь, а себе можешь причинить большую неприятность, тут же подошел ко мне милиционер из конного резерва, общежитие которых находилось тут же во дворе и просит вас тов. начальник наш коллектив просит зайти и разрешить один вопрос. Я, конечно, согласился и не успел перешагнуть порог их комнаты отдыха, как меня подхватили молодые ребята и давай качать. Потом пришлось немного выпить с ними, много хороших и умных слов мне пришлось выслушать. Вы думаете, мы не знаем, что вас начальство не любит за то, что вы не лижете им пятки, вы хоти и беспартийный, но наш советский, честный человек. Вы рискуете своей жизнью не для личной выгоды. С ними я провел вечер и это было для меня самой большой наградой за все. Я, конечно, немного опьянел и меня четыре человека проводили до дома. Это был мой счастливый день жизни. Город Ачинск по своим размерам того времени был небольшой, но был насыщен ежедневными преступлениями, о которых я не собираюсь распространяться, вроде убийства Матюшкина, которому помимо убийства еще отрезали половой орган, он сожительствовал с одной домработницей, когда я ее допрашивал меня тошнило от ее отвратительного вида, а он был средних лет солидный мужчина, симпатичный, у него была жена и взрослая дочь, унаследовавшая от отца тягу к распущенности. Я установил вполне вину в убийстве жены его, вернее дочь и обоих арестовал. Вмешался в это дело Окружком партии и дело у меня забрало ГПУ, чему я обрадовался. Часто меня командировали по райотделам милиции с проверкой состояния работы.
Однажды сообщили, что в с. Ужур, это километров 80-100 от Ачинска, произведено ограбление большого кожевенного склада, кожи забрали на десятки тысяч рублей. Приезжаю в с. Ужур, которое оказалось очень большое на манер города. Остановился у начальника милиции, который ни только ничего не знает по этому делу и мер никаких не принимает, чтоб узнать, проверить, приступаю на завтра к работе. Узнаю, что такое количество кожи можно вывезти в лучшем случае на четырех-пяти подводах. Они с задней стороны склада, которая выходит к речке, разобрали стену и лошадей подводили след в след. Измеряю (палочкой) ширину полоза, а подковку лошади измерить нечем и вот с этими данными начинаю следствие. Узнаю, что в Ужуре проживает четыре-пять зажиточных еврейских семей, которые проявляют ко мне повышенный интерес. Я не отказываюсь от знакомства и даже согласился пойти на обед к одному, дом, постройки и квартира по тому времени шикарные и конечно якобы случайно пришли еще трое евреев, выпивка, закусон, разговоры, спрашиваю их совета, кто бы мог совершить такое дерзкое ограбление склада, по нашему мнению у нас в Ужуре таких не найдется. Все четверо моих собеседников торговцы, здоровые еще молодые мужики. Стали прощаться и остальные зовут меня в гости, интересуются моей зарплатой, сожалеют о таком жалком материальном положении, чувствую куда они гнут но не подаю виду. Говорю хозяину: люблю лошадей, сам вырос с лошадьми и такое образцовое хозяйство, если можно покажите лошадей, смотрю три великолепных мерина. Хозяйство такое, что есть где спрятать склад кожи. Меня заинтересовало, почему во время обеда никого из женщин не присутствовало, обслуживала нас молодая девушка лет 18-20. Задержался у них до темноты, меня интересовала ширина полозьев саней, но так тщательно был подметен двор, что никаких следов не было видно, а официально пока действовать не хотел. Попрощавшись, ушел, так как меня ждали для допроса люди. Не успел я подойти к отделу раймилиции и вдруг передо мной вырастает фигура этой девочки, которая нас обслуживала и говорит у меня есть с вами разговор и надолго. Я на минутку заскочу, скажу, чтоб люди меня подождали и сделайте так, чтобы меня с вами не видели. Устроившись с ней на берегу речки, она начала свое повествование, во-первых она не племянница им, а сирота, оставшаяся без единого родственника и вот уже четыре года всю работу переложили на нее, а жена и две дочки только наряжаются, читают и издеваются над ней, много она еще рассказывала о себе и просила ей помочь. Потом перешли к делу: оказывается поздно вечером накануне ограбления у хозяина ее собрались четыре еврея и завскладом, договорившись о всех мелочах, только позвала меня хозяйка и не знаю куда они договорились увезти награбленное. Но сторож, который в эту ночь дежурил должен был до утра спать беспробудным сном, а нет - будет убран. Завскладом уже весь товар подготовит, а простенок оставил свободным. После ухода завскладом они все выражали опасение за него уж очень слабый он человек. Назавтра я уже услышала об ограблении. Они, конечно, не догадывались, что я подслушиваю. Утром пошла давать корм лошадям и корове, но ничего заметить не могла, все было в полном порядке. Мне этих сведений было совершенно достаточно, чтобы раскрутить всю катушку. Поблагодарив девушку, я обещал ей договориться с РК партии и комсомолом, чтоб ее взяли под наблюдение и помогли ей выйти в люди.
Ночью я начал допрос завскладом. Он конечно врал, как по нотам, потом я начал задавать ему вопросы, он заврался, путался, никаких из "этих" он не знает и никогда у них не бывал, почему ночью не сменили сторожа, почему на такую большую сумму оказалось кожи, почему в течении десяти дней не отгрузили товар потребителям. Его эти вопросы настолько смутили, что он не знал, что ответить. Говорю я тебя арестовываю, утром дашь на каждый вопрос точный ответ. Предупреждаю преступление групповое, с применением наркотических средств. Десять лет минули. Ночь думай, скажешь правду, может чем-нибудь помогу. Допрашиваю сторожа, стали раньше на дежурстве, что Вы, помилуйте, да меня в 2 часа ночи сменили, а тут до утра спал, выпивал что-нибудь, да вот овес у одного из этих четверых. Насыпал мешки до закрытия лавки, он заплатил мне потом позднее стаканчик и все. Допрашиваю второго сторожа он говорит, да малярия меня схватила днем, вечером пошел к завскладу и рассказал, он говорит, раз такое дело давай отдыхай, а я сам почаще буду проверять склад, товару много. Разбудил начальника милиции и говорю сейчас я арестую троих завскладом и двух сторожей, но мне надо, чтоб они между собой не общались и со стороны к ним чтоб комар не добрался. До моего распоряжения не кормить, не поить и чтобы охрана ни в какие разговоры с ними не вступала. Вся ответственность на тебя. Будет сделано.
Твой кабинет с утра буду занимать я. К 8 часам утра мне нужен будет один расторопный милиционер на весь день, а теперь я иду спать.
Утром рано в 8 часов, милиционер - молодой парень уже явился и мы с ним договорились он будет выполнять мои распоряжения, но ни в какие разговоры ни с кем не вступать и ни на какие вопросы не отвечать. Сразу послал за первым из четырех, у которых я обедал. Сам вызвал срочно для вторичного допроса завскладом, предварительно дежурного предупредил, без вызова ко мне никого не пускать. Завскладом мой за ночь сник совсем, мои вопросы дали ему понять, что я все знаю. Спрашиваю, ну как будешь говорить правду, буду говорить, черти меня попутали. Целый час он давал показания и во всем признался, целый месяц они готовили ограбление, он не отправлял товар потребителям, ссылаясь, будто ему не давали вагонов, и вообще все выложил начистоту. Велю посадить его обратно, а начальнику милиции говорю надо приготовить помещение, где можно будет еще изолировать несколько человек, чтоб они друг о друге ничего не знали, в тюрьму нельзя, они все здесь могут сделать и наладят связь. Ладно, говорит, я подумаю.
Вызываю приведенного моего знакомого (фамилий их не помню), он заходит возмущенный надо лавку открывать, а Вы решили спектакль разыграть. Не обижайтесь, я прислан сюда по делу, с этого и начнем. Заполняю бланк допроса подозреваемого, он возмутился, все четверо были людьми грамотными. Но куда деваться, о деле он ничего не знает, с завскладом почти не знаком и никогда в дом не заходил. Со своими дружками и разговора о коже не было, в этот вечер накануне ограбления никакого сборища не было. Временно вас задерживаю и велю начальнику его отправить. Вызываю второго из четверых, он уже ведет себя спокойнее и показания дает все отрицательные, но по нескольким вопросам моим сбивается, в том числе, что в этот вечер они действительно собирались, играли в карты, но никакого завскладом не было. Второй сторож действительно подготовил овес к отправке я с ним рассчитался, но вином его не угощал. Таким образом все задержанные на отдельных вопросах спутались. Оставалось провести с ними очные ставки, и главное, где искать похищенное, это несколько вагонов кожи. Я чувствовал, что, несмотря на то, что я их запутаю в показаниях, они не сознаются. Решил сходить к секретарю райкома партии.
Обрисовав ему положение дел, просил помощи человек 30 активных комсомольцев для производства обыска одновременно в трех местах, а четвертом и у завсклада произведут обыск милиция. Он сейчас же вызвал секретаря комсомола, и мы у него в кабинете обо всех деталях договорились и об этой девушке, живущей в домработницах. Вызвали двух толковых понятых и с утра начали делать им очные ставки, они были ошеломлены, не ожидали такого исхода, но держались нагло, от всего категорически отказывались. Это не иголка в стогу сена, а несколько вагонов кожи, найдите тогда будет разговор. Я понял, что кожи здесь нет и ее не найти. В остальном они переврались жутко. Позвонил к секретарю РК комсомола, он заверил, люди готовы и разбиты на группы, с девушкой (прислугой} все в порядке и она готова дать показание и сделать очную ставку, что я и проделал. Когда преступникам я сделал очную ставку с ней, они чуть не раскололись, как гром на их голову, но и это они сумели преодолеть, взяли се6я в руки и опять все отрицали. Но показание этой девушки как бы подводило под грабителями черту виновности. На завтра тщательно произведенный обыск ничего не дал и я решил отправить их в Ачинск в тюрьму, а дело передать прокурору. Через несколько месяцев я узнал, что идет суд над этими грабителями, вырвав несколько свободных минут я зашел туда, как раз был перерыв, у каждого обвиняемого был свой адвокат-защитник и увидев меня все бросились ко мне, ну надо сказать Вы хитроумно провели следствие и затруднили нам защиту, а честно говоря, Вы молодец. Подошел к обвиняемым, они были бодры и на меня не сердились, только сказали не могли немного обождать, ведь у нас осенние праздники. Я говорю: за это извините. Я говорю: верните кожу и вам наказание сбавят, они отвечают срок все равно дадут и будем бесплатно сидеть. Спрашиваю, сознайтесь, далеко спрятали? Я даю слово молчать. У вас умная еврейская голова и другой никогда бы не сумел так хитро провести следствие, но все же где спрятано мы не скажем. Надо сказать, что они мной несмотря ни на что, почему-то остались довольные, не сердились и конечно защитники им не помогли. Вообще они были симпатичными ребятами и мне их было немного жаль. Сроки им дали приличные, но точно не помню. Весной, кажется, 1928 года объявилась банда в регионе 2-3-х районов, недалеко от окружного центра Ачинска. Цель банды была ясна - сорвать весенне-посевную компанию. НКВД направило для ликвидации банды двух своих сотрудников и попросили меня дать им в помощь моего сотрудника. Я выделил Рогачева, дал им еще лошадь. Посевная началась и каждый день был дорог, а крестьяне не выезжали в поле, почти по всей округе, боялись, а смельчаки убивались, просто так. Срок ликвидации банды им дали 2 недели. Не ликвидируете банду - будем судить Вас.
Меня конкретно не касалась эта операция и от меня даже скрывали ход ее. Прошло 2 недели, как уехал мой агент, и вдруг меня вызывают в Окружком партии и заявляют, я бы сказал грубо. Вот Вам пачка денег 5 тысяч рублей, через час, чтоб Вас не было и городе и через 10 дней, чтоб была ликвидирована банда, иначе с вами будет тоже, что с 2-мя сотрудниками НКВД.
Я отвечаю, не знаю, что вы сделали с сотрудниками ННВД, но я ничего не боюсь, а на ликвидацию банды не поеду. Вызывайте НКВД, пусть меня арестовывают. Он, по-видимому, понял, что перегнул палку и говорит: вот же 5 тысяч рублей, мы за них в случае ликвидации банды никакого отчета спрашивать не будем. Я говорю вы меня не за того принимаете, я за свою работу подачек не принимаю, работаю за свою хотя и мизерную зарплату, но честно и по своей инициативе, а не из под палки. Если вы считаете это сделать легко и за 5 млн. 10 дней вы широко информированы вам и карты в руки, поезжайте сами.
Он, по-видимому, пошел к первому секретарю Окружкома и рассказал, что я орешек крепкий. Вызывают меня к первому и тот совершенно иначе начинает подъезжать и говорит, вчера опять в таком-то районе убили самогонщика. Моя вина, что я до сих пор с вами не познакомился и т.д.
Я говорю: хорошо я сегодня же выеду, только предупреждаю, что работать буду не за страх, а за совесть. Если не ликвидирую банду, судите. Я не боюсь, важность задания понимаю.
Спрятал оружие, командировочное, зашел домой предупредил, что еду проверять работу одного района и пошел в УРО у нас был секретный гардероб, одел крестьянский армяк, деньги на всякий случай взял тоже и пошел пешком держа курс на это деревню, где вчера убили самогонщика, в присутствии его сына лет двадцати. По дороге, крестьяне возвращающиеся с рынка меня подвезли. С моей конспирацией ничего не получается, мое лицо не подходило ни под рабочего, ни под крестьянина и после нескольких попыток я решил действовать в открытую, пошел на квартиру председателя с/совета. Им оказался здоровый мужчина лет 48, бывший партизан. Попросил разыскать своего агента, который со слов председателя гарцует на коне по вдовушкам. Целый час говорил с председателем, но он не в зуб ногой, все покрыто мраком неизвестности. Прискакал мой агент - большой и настолько же дурной и ни слова не мог сказать что-нибудь о деле. Задумался я очень, откуда же пойти и откуда начинать действовать, была уже вторая половина дня. Вдруг я спрашиваю агента, ты за все это время хоть раз виделся с начальником раймилиции, нет, говорит, к нему же надо паромом ехать, а ты что боишься утонуть? Ну-ка, говорю, попроси у хозяина дрожки и запряги нашу лошадь, поедем в райцентр. К начальнику райотдела милиции мы приехали часов в 5 вечера. Спрашиваю, ну что ты знаешь о банде и что ты сам делал хоть что-нибудь узнать, или через паром тоже боишься переезжать и тоже пустое место. Что-то шепчет невнятное, вот, говорит, задержал одного бродяжку да пошел его выпустить. Я говорю: пойдем, посмотрим твою каталажку, а он недавно произвел ремонт конторы и каталажки.
Входим в это арестное помещение. Там действительно разгуливает этот бродяжка, только все время старается отвернуться от меня. Я зашел за перегородку взял его за руку повернул его к себе, а у него лицо белее стен. У меня мысль работает молниеносно, но вспомнить не могу, только чувствую раз он так испугался, значит, что-то есть.
Ну, говорю, раз ты попался опять в мои руки теперь живым не уйдешь и вдруг меня осенила мысль это мелкий воришка - Абрамов.
Однажды он явился ко мне в кабинет и говорит: "Гражданин начальник арестуйте меня, я в г. Абакане ограбил семью, убил женщину и мальчика, вещи спрятаны в таком-то месте, но меня мучает совесть и я хочу признаться". Признание самого виновного не может служить основанием для ареста, но тогда существовал закон, по которому мы имели право задерживать по подозрению на 14 суток без предъявления обвинения. Я его тщательно допросил и допустил грубую ошибку, мне надо было держать его до выяснения в своей камере, а я его отправил в тюрьму, а ему только это и надо было встретиться с кем-то из своих. Все остальное в его показаниях была выдумка от начала до конца. Пришлось его выгнать.
И вот новая встреча, но я не знаю, чего он боится так. Делаю ход конем, сажу его за ездового и даю в руки ему вожжи, поедешь тихо и рассказывай все с начала до конца. Мы за сто километров ехали за тобой не зря. Все, говорит, расскажу, гражданин начальник, только Вы меня не бейте. Бить никого не бил, а врать будешь на той стороне речки густой лес, там тебя Грачев, если он не утонет на пароме, пристрелит при попытке к бегству.
И вот он начал свой рассказ, как раз об этой банде, два часа ехали шагом и он говорил и говорил, я не мог усидеть, меня подбрасывало от нетерпения.
Не доезжая 1/2 км до деревни, я послал Рогачева к председателю сельсовета, чтоб приготовили помещение и усиленную охрану, после чего возвратился и быстро доставил его. Сам проехал домой, а через 1/2 часа уже стало темно, велел Рогачеву доставить арестованного для допроса. Председателю сельсовета велел выделить человек 5 комсомольцев и человека 3 коммуниста для проведения ночной операции. Допрос Абрамова, который повторил все сказанное в дороге, занял около трех часов. Абрамова отправили обратно в камеру. Собрались вместе с активом и наметили план действия, некоторые были на лошадях, своего агента "Дон-Жуана" я отправил домой, сказав ему на дорогу: "Только сожалею, что не пристрелил тебя на предыдущей операции. Он вместо помощи только ходил вокруг меня и все твердил: "Ну и везет же вам тов. начальник, в первый день и такая удача". Коммунисты и комсомольцы были действительно активными помощниками. Около трех часов ночи мы выехали по проверке показаний Абрамова и закончили к 6 часам утра. Ни одно из его показаний не подтвердилось. Явное введение следствия в заблуждение. Мои помощники негодовали жутко, а председатель сельсовета просил меня: "Леонтьич, разреши мне только один раз дать ему по уху". Я говорю: "Это будет достаточно, чтоб единственный свидетель исчез, а я займу его место".
У меня давно было желание допросить сына убитого самогонщика, когда все это происходило в его присутствии и для чего они оставили его живым, не знаю. Привели его на допрос, я сразу понял, он все знает, но категорически все отрицает: "Ничего не видел, ничего не знаю, я во время налета бандитов уходил в лес". "Хорошо, тогда я тебя арестовываю и ты ответишь за участие в убийстве родного отца и за сокрытие виновных". Велел заложить нашу казенную лошадь в дрожки, посадил его и повез в соседнюю деревню. Там уже все знали, т.к. допрос я снимал в отдельной комнате, но все было слышно и все новости передавались с быстротой молнии, ни только по селу, но и по округе. Всю дорогу я агитировал этого молодого, симпатичного парня. Давал ему обещание даже не записывать показаний и сохранить ему жизнь. Он все внимательно слушал, но молчал. Привез, сдал его председателю сельсовете и наказал кормить его только хлебом и водой. На квартире у председателя жила молоденькая учительница, которая меня заверила: "Будем охранять тов. начальник".
Меня ожидали еще несколько свидетелей и в том числе 3 мужика, как три богатыря. Интуитивно я к ним питал огромное подозрение, начал допрос с них и все трое как профессиональные уголовники. Я им после допроса сказал, что вы не свидетели, а как бандиты. Они после допроса пошли на меня жаловаться председателю, тот приходит, смеется и говорит: "жалоба на тебя поступила". Жена председателя не дает мне покоя, чтоб я прекратил допрос и покушал, но события меня все больше и больше втягивали в дело. Я отказывался поесть, предполагаю поесть после допроса Абрамова, которого доставили. Зашел председатель стал сзади Абрамова, "Ну, спрашиваю, паразит ты такой, еще одну статью зарабатываешь, издеваешься над следствием?" "Побоялся гражданин начальник показать вчера правду, убьют они меня".
"Значит, я оформляю дело на тебя одного, ты не отрицаешь своего участия в банде". "Я не отрицаю". Начинаю допрос на его одного, он все показывает правильно, а потом говорит: "Ну ладно, гражданин начальник, пишите все покажу". И опять три часа допроса и всю ночь вымысел голый. Меня уже жру1вызванные в качестве свидетелей люди. Чувствую, что некоторые из них что-то знают, но боятся. Идут третьи сутки, я не спал и не ел. Обед, хозяин берет меня за руку и садит за стол. Беру ложку несу ее ко рту, ложка из рук выпадает и я засыпаю. Хозяин берет меня на руки и несет на кровать и часа 2,5-3 я проспал, как убитый, он меня разбудил и говорит: "Жена приготовила тебе покушать и свидетели ждут с утра, вставай".
Допросил ряд свидетелей, чувствую, некоторые кое-что знают, но боятся показать, а некоторые в откровенной беседе заявляют: "На некоторых мы покажем, вы их заберете, а их еще сколько останется, нас по судам и прокурорам затаскают, а они оставшиеся нас ухлопают. Нет уж пишите, что я ничего не знаю и не ведаю". Предлагаю некоторым из них деньги и обещание даже в протокол не заносить их слов, только назовите двух-трех бандитов, ничего не помогает. Остается единственный способ - заставить говорить правду Абрамова.
Вызываю опять на допрос Абрамова, сидим, молчим, мои помощники под окнами негодуют, а председатель все ходит вокруг Абрамова, я смотрю только, чтоб он его не ударил, т.к. он и так уже живой покойник. Не выдерживает молчания Абрамов и говорит: "Ну ладно, гражданин начальник, пишите, но я выдаю своих родителей, больше у меня не хватает сил. Председатель даже потерял дар речи от такой сенсации, потом говорит: "Такие смирные, хорошие старички у тебя, а ты, паразит, что говоришь." Абрамов говорит: "Тов. начальник Вы спуститесь в подполье к этим смирным старичкам, тогда увидите кто прав". Пришлось снова начинать 3-х часовой допрос и отправил его обратно в каталажку, а со своими помощниками стал держать совет - решили проверить только родителей Абрамова, после чего решить, что делать дальше. В 2 часа ночи постучались, зашли и когда я сказал о показаниях их сына, они заплакали горькими слезами, стали оба на колени и давай умолять меня: "Тов. начальник убейте его, застрелите, только избавьте от такого негодяя." Залез в подпол, там и не пахло ничем посторонним. Посидели со стариками больше часу, я успокоил стариков, что наверное избавим вас от него насовсем. Дальше проверять уже не поехали, а стали совещаться, что делать. Я уговорил этого старичка - хозяина хорошей очень лошадки, чтоб он поехал сразу же в город к моему заму с письмом и подождал там ответ, а сам занялся проведением в порядок протоколов допроса, которых набралось уже больше тома, и вызовом новых свидетелей.
Письмо я написал заму о том, чтобы он сам поехал в тюрьму и навел справку, не находились ли эти трое подозреваемых мною "по интуиции" в тюрьме в то время, когда меня обманул Абрамов пробравшись в тюрьму, если сидели за что и где они сейчас. Ждал я эту справку с нетерпением. Многих свидетелей я опросил в тот день и из других деревень, но картина одна. Еще прошла одна-две операции по ложным сведениям Абрамова. И я уже начал сомневаться в успехе, к тому же недоедание, невысыпание стали сказываться на самочувствии, но я старался не подать духом, мои помощники хотя и менялись, но чувствовалась потеря уверенности в успехе и у них.
Вернулся мой посыльный из города и привез радостный ответ, все трое находились в то время в тюрьме, числились за НКВД, но за не доказанностью были освобождены. Значит Абрамов обманув меня, пробрался в тюрьму именно к ним и сейчас они является их участниками. Они главари, руководят бандой с политической целью, сорвать посевную компанию, а на кого они работают еще большая тайна. Но это были только мои догадки, а фактов не было. Шли уже седьмые сутки моего пребывания, Абрамов был еле живой, но я чувствовал, что бандиты установили с ним связь и руководят им. И вот Абрамов сам просится на допрос. Вот говорит: "Если я совру, убейте меня на месте, в 20 километрах отсюда есть мельница, там мы собираемся и там же храним все награбленное. Зазвал председателя и после опять двухчасового допроса, говорю ему в присутствии Абрамова: "Вот такой крюк, выкладывает Абрамов, только на этот раз уже с целью заманить нас на мельницу и перебить нас там". Спрашиваю у председателя, а мельница действительно есть там таковая, он подтверждает, только она уже много лет не работает. Отдаю председателю наган, который я отобрал у своего агента и говорю: "Первую пулю пускай в голову Абрамова, в случае нападения на нас, свяжите Абрамову руки и дайте ему самую худенькую лошаденку без седла, поручите кому-нибудь из ребят персонально следить за ним всю дорогу".
Абрамова вывели во двор, я говорю: "Прежде надо собрать всех коммунистов, в первую очередь у кого есть оружие и комсомольцев и предупредить их о возможном нападении, поэтому пусть едут только добровольцы". Набралось всех желающих человек 15, да мы с председателем сельсовета. У нас у всех лошади оседланные. Абрамова посадили без седла, руки связанные назад. И лошадь его вел на поводу товарищ, которому поручили за ним следить.
Мельница эта стояла от села примерно в одном километре, было 5 часов утра. Наша процессия явно походила на банду сама, все в разношерстных одеяниях с ружьями за плечами.
Возле первого дома от мельницы собрались люди, человек 40-50 некоторые с ружьями, по-видимому собрались вместе выйти в поле, увидев нас, подъезжающих к мельнице, вся толпа бросилась в рассыпную бежать и смех и грех. Пришлось посылать председателя в эту деревню с разъяснением. По возвращении председателя мы приступили к проверке уже 6-х или 7-ых показаний Абрамова. На мельнице и внутри лежала вековая пыль, а под мельницей толщина пыли доходила толщиной до 10 см, даже следа от птички не видно было, а он, бандюга, стоит тут же, надо было обладать огромным хладнокровием, чтобы сдержать себя. Мои помощники чувствую не только Абрамова разорвать на клочки, но и на меня начинают шипеть.
Выбрались из подземелья мельницы, помню утро было изумительно хорошим, я лег на траву, а сам не спускаю глаз с председателя, он ведет себя совершенно спокойно, это меня в какой то степени успокоило и я от приятных ощущений природы сам стал немного успокаиваться. От удовольствия закрыл глаза и в это время слышу ругательский голос председателя. Вскочил на ноги и вижу на траве лежит Абрамов, у которого изо рта и ушей хлещет кровь, а перед ним стоит председатель и говорит: "Извини меня начальник я больше выдержать не мог, мне тебя жалко и вот перед всеми заявляю, что всю вину беру на себя." Я говорю: "Причем мне твоя вина, когда он был нужен мне живой, еще два-три дня и он раскололся бы." Абрамов никаких признаков жизни не показывает. Перевернули его на спину, вокруг собралась уже толпа жителей этой деревни. Обращаюсь к старушкам продайте пожалуйста крынку молока, тут одна девчушка бросилась бежать и приносит крынку парного молока. Чувствую, что он немного отходит, вливают ему в рот молоко и он глотает, часа два прошло отходили его. Поехали обратно, боюсь, чтоб он не сдох. К обеду приехали, я сел перед всеми протоколами и думаю какой ход предпринять и в это время прибегают и говорят Абрамов в каталажке умирает. Я обращаюсь к хозяйке дома, хорошая женщина была; "Возьмите молока и хлеба сходите к нему, может немного отходите." Она говорит: "Да черт с ним, пусть сдыхает, ты сам-то поешь немного", я говорю: "Он, Абрамов, мне очень нужен". Она согласилась, пошла. Оставила мне на кухне обед, хозяин спал.
Только я зашел на кухню и вспомнил, что парень-то сын убитого самогонщика сидит в соседней деревне и наверное с голоду умер. Я бросился сразу во двор, схватил седло и оседлав своего казенного скакуна помчался в эту деревню, переживая жив ли он.
Прискакав к дому председателя сельсовета я застал дома молоденькую учительницу и спрашиваю: "жив ли мой парень?", она отвечает: "А что ему сделается, я же обещала вам следить за ним, жив и здоров, мы переживали за вас". Она говорит: "бандитов много, а вы один." Я так обрадовался и прошу ее сходить в сельсовет и сказать, чтобы его освободили. Через некоторое время вижу, он же идет мимо окна дома, в котором сидел. Он уже прошел, на окно не смотрит. Я вдруг схватился столько времени держал его и отпускаю за здорово живешь. Я стукнул в окно, он вернулся, я ему говорю: "Ты, наверное, думаешь, вот дурак начальник, взял и отпустил меня, зайди в дом, разговор есть", сел за стол напротив меня, в это время вернулась учительница. Я попросил ее оставить нас наедине на 1/2 часика. Я взял пачку денег положил перед ним и говорю: "Вот тут 5 тысяч рублей, назови мне имена бандитов и деньги." Он отвечает: "Гражданин начальник, мне денег ваших не надо, возьмите их обратно, я все скажу, только обещайте мне, что Вы мне сохраните жизнь и чтоб моих допросов не было в деле." Я уже усидеть спокойно не могу на стуле, "обещаю от всего сердца", говорю: "обещаю". "Тогда спрячьте деньги, чтоб я их не видел". Я убрал деньги, тогда он спрашивает меня: "Во что одет Абрамов?" Я ему говорю. "Тогда снимите с него полушубок отца, обе полы в крови, они кровь замазали сажей от самогонного аппарата, тоже самое проделайте с сапогами." "Ну, а шапка на нем тоже отца". Спрашиваю: "Кто был еще?", он говорит: "Человек шесть, трое из нашей деревни", и называет фамилии тех, которые ходили на меня жаловаться, что я обозвал их бандитами, "остальных, говорит, я не знаю". А в лицо, спрашиваю, узнаешь? Он отвечает утвердительно. В это время пришла учительница и поняла из разговора, что он все рассказал и спрашивает, "Ну, что моя агитация подействовала?", он смеется.
Меня уже буквально трясет, и как я не стараюсь взять себя в руки, не могу совладать с собой. Успеваю только сказать этому парню, что я сейчас скачу домой, а ты подойди к дому председателя под вечер, хозяйка уже будет в курсе, ты залезь на полати, спрячься так, чтоб тебя не видели, а ты чтоб всех видел, когда надо будет я буду выходить, а ты будешь знать кто у меня, если он присутствовал при убийстве, махнешь головой утвердительно или наоборот. Быстро выскочил во двор, сел на своего мерина и проскакал все 20 км галопом. Удивительно, что за все это время я захотел очень есть. Приехал, они все удивляются, куда я так внезапно ускакал. Я говорю: "Хозяюшка, покорми меня, потом все расскажу", она даже обрадовалась: "сейчас, милок, накормлю тебя за все время хоть раз досыта". Я спрашиваю хозяйку: "Абрамов хоть жив", она говорит: "А гадюки все живучи".
После сытного обеда я вкратце рассказал о своей поездке. Председатель сельсовета загорелся как вырвавшийся из скважины, давай меня целовать, я и сам был вне себя от радости. Вызвали секретаря парторганизации и стали советоваться: во-первых, операция предстояла ответственная, во-вторых, предстояло организовать надежную охрану. Это главари банды, вооружены обрезами, а может и еще чем, кроме того, мне надо допросить каждого в отдельности в секрете от другого, нужны помещения. И охрана. В общем, обо всем договорились.
Начинается смеркаться, посылаю за Абрамовым. Начинаю допрос, он начинает новую фантазию плести, я говорю: "прекрати, паразит", подскочил к нему, схватил шапку, бросил на пол, вытряхнул его из полушубка и говорю: "снимай негодяй сапоги". Он сделался белым, как первый снег. Сел на стул и давай его трясти, наверное 1/2 часа его трясло, потом он успокоился и говорит: "Гражданин начальник вы видите, я никого не выдал, а раз вы узнали все сами, то с меня ответственность снимается. Пишите протокол я всю правду расскажу." Сначала составил протокол изъятых у него вещей, снятых с убитого, для приобщении к делу. Потом он начал давать показания. Три часа длился допрос, но сразу видно было, что он говорит правду. Первыми руководителями он назвал этих трех паразитов, которые жаловались на меня, указал, где у них хранится оружие и кое-что награбленное. Трое, которые были с ними на убийстве самогонщика, он их не знает, они только руководят организацией банд по многим районам. Во время его, Абрамова, ареста они еще были здесь. Жили они у разных участников банд. Указал он еще на троих местных крестьян, которые состояли в банде и двух женщин, которые сбывали в городе награбленное. Но главная цель банды была запугать крестьян, сорвать посевную компанию.
Каждый лист допроса был подписан Абрамовым и после окончания допроса, я его предупредил: "буду делать очные ставки, чтоб он подтверждал свои показания", т.к. при допросе присутствовали председатель сельсовета и секретарь парторганизации. Отправив Абрамова, собрались все коммунисты и комсомольцы, объяснил им обстановку и наметили план действий. Распределил всех по конкретным мероприятиям. В ударную группу ко мне вошли: председатель сельсовета, секретарь парторганизации, этот старичок с хорошей лошадкой и 2 комсомольца.
Самое главное нужно было избежать гласности, а то деревенская почта работает с быстротой молнии, и некоторые подлежащие аресту могли скрыться.
В 1 час ночи мы начали операцию, в первую очередь мне нужно было взять этих трех бандитов, играющих главенствующую роль. Первого из них взяли быстро и без шума, он не успел схватиться за обрез. Показания Абрамова на этот раз были точные. Взяли кое-что из награбленного, связали ему руки и отправили его в отведенное место.
Членов его семьи предупредил, чтоб до б часов утра не один не выходил из двора, каждый будет пристрелен без предупреждения. Мне нужно было взять трех приезжих бандитов, адреса которых Абрамов не знал, да они и сами меняли каждую ночь свой ночлег.
Таким же путем мы взяли и остальных двух главарей, причем где было спрятано оружие и награбленное Абрамов знал и указал точно. Как они рвались и метались, когда мы их брали, они готовились дать нам бой, но пароль, сообщенный нам Абрамовым, помог избежать кровопролития. Обезоружив трех главных, нам стало легче действовать, но беспокоило трое неизвестных. Арестовав еще троих местных бандитов, среди которых приезжих не было, оставались еще две женщины, которые сбывали награбленное. К одной из них подошли, окружили дом, на стук вышел мужской голос, один из комсомольцев назвал пароль, дверь открылась, передо мной молодой мужчина с пистолетом в руках, я делаю немедленно выстрел и предлагаю бросить оружие, он видит кучу вооруженных, бросает браунинг, в это время второй услышав выстрел бросается в окно и, выпрыгивая, упал, ребята не растерялись, навалились, скрутили руки, обезоружили. Делаем обыск в квартире, находим награбленное и много патрон. Едем на этой хорошенькой лошадке ко второй женщине и застаем третьего неизвестного бандита, но он к удивлению не оказал никакого сопротивления. Отправили их в надлежащее место.
В шестом часу утра довольные наконец-то полной победой, едем домой, я чувствую, какой тяжелый день предстоит мне - всех допрос, сделать им очные ставки, но наконец-то последние, что в свою очередь радует. Опять обращаюсь к хозяину этой хорошей лошадки, прошу: "Продай ее мне". Он отвечает: "Хоть золотом засыпь меня все равно не продам. Этой лошадке, так же как и тебе нет цены. Ты стал наш брат родной, мы тебя никогда не забудем, что надо будет - приезжай. Вот такие работники милиции нам нужны, как ты, а не эти вертихвостки, которые приезжали до тебя".
Весь десятый день я провел в допросах и очных ставках. Улик у нас и так было больше, чем достаточно, но на допросах я их окончательно всех запутал, некоторые даже плакать стали, они были втянуты в эту банду. Руководство и денежная помощь явно были свыше и я мог этого добиться, но такое высокомерное отношение ко мне, меня расхолаживали.
Объемистых два тома дела получились у меня и я решил закругляться. Собрал опять своих помощников и объявил, что завтра рано утром конвоируем их в Ачинскую тюрьму, кто добровольно согласен. Все как один, предложил подготовиться. Я мог из города вызвать конный резерв милиции, но решил - один начал, один и закончу. Разошлись уже поздно вечером.
Первый раз за все время я поужинал как человек и спал всю ночь, как убитый. Хозяин и хозяйка не знали, чем мне угодить. "Я столько хлопот вам принес, вы извините меня", а они передо мной извиняются: "Мы не смогли Вас уговорить поесть и поспать, за все эти десять суток. Вот мы отсеемся и Вы приезжайте с семьей к нам в гости - отдыхать. Мы найдем, чем вас угощать". Я говорю: "Будете в городе, заезжайте к нам".
Утром мы сели завтракать, как порядочные люди, покушать у них было что. Шел уже одиннадцатый день командировки, я не боялся ничего, но чувствовал, что кто-то там злорадствует из моих "друзей". Не мог решить вопрос кому же передать дело, надо было НКВД, но мне им не хотелось, и я хотел посоветоваться с прокурором, последний спросил меня: "Они тебе чем-нибудь помогали?" Я отвечаю: "Намекали на привлечение меня к ответственности, в случае неудачи". Он говорит: "Такой статьи в Уголовном кодексе нет, а раз так передай дело нам для дальнейшего следствия", чему я обрадовался. Время было уже 9 часов утра, а моих конвоиров еще не было, я уже стал беспокоиться, а мой хозяин председатель сельсовета говорит: "Подождал бы еще немного, Леонтьевич", а около дома толпа крестьян, все прибывает, я отношу это за счет интереса к бандитам и вдруг заходит секретарь парторганизации и секретарь комсомольской организации и просят меня выйти к народу, который хочет со мной проститься. Я вышел на улицу, а там вроде трибуны уже организовали, меня схватили и давай качать. Потом стали выступать люди и мужчины, и женщины и стали так расхваливать меня, что я сам даже не заметил, что я такой хороший и чуть не расплакался, в общем, получился почти настоящий митинг, который длился около 2-х часов. Потом выступил председатель сельсовета, секретарь парторганизации и комсомольской организации и заверили меня, что они будут ходатайствовать о представлении меня к Правительственной Награде, самое главное они высказали в мой адрес много теплых слов, что мне было очень приятно.
Окончился митинг, стали выезжать мои конвоиры и стали приводить по одному бандиту. Наконец собрались 12 человек бандитов и 15 человек конвоиров. Для пущей безопасности я велел их связать по 2 человека. Старичок на своей лошадке вез целый воз вещественных доказательств. Я ехал на своем сером и все время наблюдал за процессией. Надо сказать, что бандиты бывают очень храбрыми людьми, когда они вооруженные до зубов нападают на безоружных людей, а когда сами попадают, они делаются смирнее овечек, за небольшим исключением. Сдали мы их в тюрьму около шести часов, поблагодарив своих: помощников, мы тепло расстались. Подъехав к УРО, я встретил начальника адм. управления, которому я подчинялся, он спрашивает: "Ну, что поймал?" Я говорю: "Поймал", "Ну хорошо, а то завтра бюро окружкома собирают". Мой старичок, который привез вещественные доказательства, так обиделся на такой прием начальника, что чуть драться не полез на него. "Эх, вы, чиновники, засиделись в своих кабинетах, даже хороших работников своих не знаете, он можно сказать 10 дней ни сна, ни спокоя не знал, а вы даже не поздравили его". На завтра я передал дело прокурору, а сам пошел в Окружком партии, сказал, что банду ликвидировал, а деньги возьмите о6ратно, он чуть слышно произнес: "Мог бы не возвращать".
"Мне не надо ваших подачек "втихую", вот сегодня у вас бюро - объявите мне выговор за ликвидацию банды".
За последнее время сыночек наш Леонид начал кашлять все хуже и настроение стало неважное, я отправил Лизу с Леличкой и Надей в Томск и вскоре получил телеграмму "выезжай, с Лелей плохо". Я сразу заявление об увольнении, мне отказали. Я положил оружие в сейф, ключ отдал ст. инспектору, уехал на вокзал и все. Приехал в Томск, Леличка с мамой уже лежали в университетской поликлинике, ему было плохо, предстояла срочная операция, нужны были деньги, я с Надей жили в комнате у Войханских и устроился работать зав. стола от общества "Друзья детей", у меня уже были свободные деньги и время и все это было посвящено здоровью Леонида, о чем будет сказано дальше.